Стихи I кв. 2007 г.



ТРИ ЧАСТИ МАРЛЕЗОНСКОГО БАЛЕТА
ВЕЧЕРНИЕ БЕСЕДЫ (ВБ)
"Догорает зелёный свет..." (СЗ)
ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ... (ВБ)
ВСЕ НА ФОРУМ! (ЯВ)
ВЕРИГИ УТРЕННИХ ТУМАНОВ (СЗ)
ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ (ММ)
ПАРСИФАЛЬ (ВБ)
НОЧНОЙ ЛЕТОПИСЕЦ (СЗ)
ТВОЙ ГЕРОЙ (СЗ)
ЗЕРКАЛО ГУИНПЛЕНА (ВБ)
ДОМ (ВБ)
О МАЯТНИКЕ (ВБ)
ОДЕССКОЕ (ВБ)
ФЕВРАЛЬ (СЗ)
НЕЗАПИСАННАЯ ИСТОРИЯ (СЗ) (ММ)
ПИСЬМО НЕ ТУДА (СЗ)
НЕКАЛЕНДАРНОЕ (ВБ)
"В покорной церкви молится ханжа..." (ВБ)
ХИМЕРЫ (ВБ)
ВИСОКОСНАЯ ТРОЙКА
УЧИТЕЛЬ (СЗ)
БЕЗРАЗМЕРНАЯ ДОРОГА
КОЕ-ЧТО О НОКТЮРНАХ (ВБ)
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО СЛИШКОМ МНОГО (ЯВ)
NAVIGARE NECESSE EST (СЗ)
КУЛИНАРНОЕ (ВБ)
БЕЗЫМЯННОСТЬ (СЗ)
БЛАГОДАТЬ (СЗ)
"Грядущие строки, как острова..."
ФИЛОСОФИЯ - БЕСПОЛЕЗНА (СЗ)
УХОД
СУЖДЕНИЕ
ПРИБРЕЖНЫЙ НОКТЮРН
АКВАРЕЛЬ
"Звёзды рассиялись некрологом..."
СВОИМ ЧЕРЕДОМ (ВБ)
РАССКАЗ (СЗ)
ИЗОЛЬДА. Версия

(Пометкой (СЗ) обозначены стихотворения, опубликованные в книге "Случайный звездочёт",
пометкой (ВБ) обозначены стихотворения, опубликованные в книге "Вечерние беседы",
пометкой (ЯВ) обозначены стихотворения, опубликованные в книге "Яйцо Всевластия",
пометкой (ММ) обозначены стихотворения, опубликованные в сборнике "Магическая механика")



ТРИ ЧАСТИ МАРЛЕЗОНСКОГО БАЛЕТА  

Не выдадут под дулом пистолета:
Наложен настоятельный запрет...
Либретто Марлезонского балета -
Строжайший государственный секрет.

Но всё-таки сложилось впечатленье,
Что тайны раскрываются порой;
И было в первой части поздравленье,
И пожеланье счастья - во второй.

И всё же ждём с опаской эпилога,
Финала, завершения чудес;
А в нём, по слухам, - дальняя дорога,
Казённый дом, пиковый интерес...

январь 2007


ВЕЧЕРНИЕ БЕСЕДЫ Нет, я не очень дорожу Таким сомнительным досугом: Я вечерами в Сеть вхожу И разговариваю с другом. Он, видно, чей-то виртуал - Сокрытый дух в эфирном теле, - Но я пока не угадал, Кто пишет мне на самом деле. Он явно обожатель книг, Любитель книжных выражений. Скрывает имя. Только ник. И - никаких изображений. Беседе, кажется, не рад, Порой дурачит и туманит И отвечает невпопад - Наверно, чем-то очень занят. Его слова - порой умны, Порой досадны и банальны, Примеры - иногда темны, А чаще - просто тривиальны, Стихи - бездонны, как вода, Прозрачны, словно акварели; Но ложен вывод иногда, А вести просто устарели. Готов пожертвовать собой - Он это пишет постоянно. (Считать ли это похвальбой? Я не считаю. Хоть и странно.) Он пишет: всё уже постиг, И нету для него загадок, И близок, близок светлый миг, И установится порядок... Сижу и вглядываюсь в тьму Перед экраном, словно бездной; Пишу: "Все планы - ни к чему. Попытка будет бесполезной. Тебе, конечно же, видны Все наши беды и недуги. В том, что творится, нет вины Твоей; не будет и заслуги. Стекут усилья в решето. Нет смысла, и не будет шанса. Прошу: забудь. Оставь. Ну что Тебе до нас?" Конец сеанса. январь 2007
* * * Догорает зелёный свет... Пепелище дымит слегка, И ленивая желтизна подползает из-за угла. Догорает зелёный свет, надвигаются облака - А растраченная казна всё же кажется тяжела. Звонко щёлкает турникет. Под ногами - осколки льда. И не видно своей руки, что протянута через чад. Догорает зелёный свет. Коготок увяз навсегда, И желтеющие зрачки из угла глядят невпопад. И всё гуще хвосты комет заполняют туманом сны, Не читаются строки вслух, не сбывается встреча рук... Догорает зелёный свет - будет краток миг желтизны - И недобрый красный петух возвестит, что окончен круг. январь 2007
ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ... Звёзды тихонько стучатся в окно, Но безответно по стёклам скользят. Как бы припомнить, что было дано, Если известен уже результат? Я забываю про то, как жилось (Снова звезда промелькнула в окне)... Кажется, что-то в ответе сошлось - Значит, условие было по мне. Я на стекло не спеша подышал; Вытер, впуская простуженный свет... Может, я что-то другое решал И подсмотрел потихоньку ответ? Хочешь удачи - однажды отмерь: Долгие счёты - пустые труды. Нету задачи важнее теперь, Нежели путь открывать для звезды. январь 2007
ВСЕ НА ФОРУМ! Да, досуг свой отдаём порою вздору мы, Но полезен, говорят, и терпентин... Я читаю поэтические форумы. Я теперь - почти пришелец Константин. От стихов таких иной качнётся в страхе - и Обратится в клон содомского столпа... Кабы вправду были только амфибрахии! Там размеров - безразмерная толпа! О читатели с руками мускулистыми, Ждут творцы от вас невиданных щедрот! Где вы, где вы, хореисты с дактилистами? Разбирайте сочиненья - и вперёд. январь 2007
ВЕРИГИ УТРЕННИХ ТУМАНОВ Накопилась в карманах у нас ерунда: Номера телефонов, ключи, амулеты... Ю.Издрык Нас прижимают к тротуару Вериги утренних туманов - Высокопарно поднят ворот, Опущен утомлённо взор. Несём заслуженную кару За содержимое карманов, И в наш благословенный город Никак не едет ревизор. И, подойдя к закрытой двери, Мы подбираем амулеты - Но амулеты устарели, Как заржавевшие ключи. Даётся каждому по вере: Тут контрамарки, там билеты, Кому-то светлые апрели, Кому-то сытные харчи; Кому-то вовсе не даётся - Нет ни гостинца неземного, Ни от природы подношений: Наверно, кончились давно. А время всё-таки не рвётся, Оно упрямо и сурово: Мы сами, не боясь лишений, Соткали это полотно. январь 2007
ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ Надменные жестокие джедаи Собрали многочисленную рать И дружно навалились, принуждая Презренных Тёмных посветлее стать. В своём неутолимом комиссарстве, Под ровный гул бомбёжек и речей Они сражались в этом Тёмном Царстве Лучами света плазменных мечей. Они, само собою, победили, Вернули всем свободы и права И шею Императору скрутили - Да так, что отвалилась голова. Но всё не слишком ладно под орбитой: Усилиям джедаев вопреки Из всех щелей Империи разбитой Нахально лезут Тёмные Царьки, Никак не завершится канонада, Никак домой не выведешь войска... Здесь, видно, демократии не надо, А нужен Капитан Секир-Башка! Пытались Государство Идеала По своему построить образцу... Да, есть у демократии начало, Но тухнет демократия к концу. Над будущим сгущается завеса, Под грохот дней давно отцвёл урюк... Исправит ли разумная Принцесса То, что наделал недалёкий Люк? январь 2007
ПАРСИФАЛЬ Я вышел в ночь на переломе Былых и будущих времён, Забытых пламенных имён Сияли буквы на шеломе. Вела дорога через скалы Туда, где светлая гора; Навек закончилось вчера, Но завтра всё не наступало. А я твердил свои обеты И путь держал на перевал - И постепенно забывал Былые, ложные приметы. Гора далёкая, седая, Меня манила белизной, А мир стелился подо мной, Моей защиты ожидая. И я застыл на кромке льда... Откуда голоса, откуда? С вершины призывало Чудо, А снизу - чёрная беда. Судьбу провидя в белизне И верный данному обету, Я выбрал путь к вершине, к Свету... И мир заплакал обо мне. январь 2007
НОЧНОЙ ЛЕТОПИСЕЦ Голодная чёрная стая слетелась без зова на снег. Страницы метели листая, рука занемела навек... Главе вороного дозора стучу я в ночное стекло - От птичьего жёлтого взора мне взгляд отвести тяжело. Но что ему робкие стуки - он брат и ровесник векам! Я грею замёрзшие руки, прижав их к горящим щекам. Вниманье его неумело зову я к безделкам своим: Нет чёрному ворону дела до этих пустых пантомим. Но всё-таки (вижу) косится, надменно бродя по двору, Недобрая вечная птица, монах, поселённый в миру, Чумной посетитель вселенных - он свой и в аду, и в раю; На тайных скрижалях нетленных он летопись пишет свою. И жёлтого глаза пыланье под крышу проникло насквозь! Я понял: пустое желанье зачем-то сегодня сбылось... "Ты рвёшься в пространство другое - иди! Открываю миры!" И ветер безжалостный, воя, ворвался из чёрной дыры, Рассыпал по дому страницы и книги свалил со стола - Нигде не могу схорониться, уходят остатки тепла, Стекло норовит расколоться, зовёт летописец ночной: "Пойдём, если так уж неймётся, к скрижали моей ледяной..." январь 2007
ТВОЙ ГЕРОЙ Если темы не можешь найти порою - Сокрушенья не выражай, А придумай лучше себе героя И отправь его - за Можай. Даже можно подальше - его не жалко, За него не болит душа; У героев придуманных есть закалка, Если их творить не спеша. Пусть зовётся он - Големом, Буратино; Галатеей можешь назвать! (Только это всё для тебя - рутина, Ты приёмы знаешь на "ять"...) Пусть едят его поедом мироеды, Волки пусть грызут по лесам; На него в сочиненьи свали все беды, От которых избавлен сам. Он не станет плакать - ненастоящий, У него здоровый настрой. Как удобен уступчивый и молчащий И на всё готовый герой! Он судьбы полегче и не захочет, Верность воле твоей храня... Но на самом краю скажет: "Отче! Отче! Ты зачем оставил меня?" январь 2007
ЗЕРКАЛО ГУИНПЛЕНА Я тебя не люблю. Я прекрасней не знала урода. Ольга Гришина, "Новый Гуинплен" Рот хоть завязочки пришей. А я привык уже. Как странно. Ну почему ты, Джозиана, Меня не выгонишь взашей? Явился я к тебе незвано, Добрёл, как путник к миражу... Но нынче - знаешь, Джозиана, - В тебя, как в зеркало гляжу: Твоё лицо теперь - как рана, И искривлён, как сабля, рот... Ты мне подходишь, Джозиана. Я - твой единственный урод. февраль 2007
ДОМ Четыре года словно миг прошли. Уже забылся тот хрущёвский дом. Его до основания снесли, А мы живём. А мы пока живём. И, кажется, привыкли с давних пор, Что за окном уже не полумгла Кустов, а светлый долговязый двор, А вдалеке - Поклонная игла. Струятся дни сияньем типовым, И фарами сверкают вечера; Двор способом квадратно-гнездовым Засеян автопарком до утра. Две тысячи затерянных миров, Две тысячи домашних алтарей... А вот и мой несокрушимый кров За гранью металлических дверей. На самой тихой из семейных сцен Творится благоденствие моё... И о себе вещает из-за стен Соседей разношёрстное житьё. Живёт один, без бабы, без родных, Сосед - простая русская душа. Он въехал в дом позднее остальных И схоронил папашу-алкаша. Он смирен - но относится, увы, К совсем уже другому типажу: Несётся душный аромат травы Из логова его по этажу. А снизу проживает сатанист, А может, наци. Были времена: Ночами хэви-метал, голосист, Звучал. По счастью, нынче тишина. В субботу по утрам я слышать рад (Хотя рано просыпаться очень жаль), Как чьи-то дети наверху шумят И кулачками мучают рояль. Внизу - площадка детская, цветник, И малыши пищат, съезжая с гор; С утра гребёт старательный таджик То снег, то листья, то бумажный сор. Мой дом. Моя родная сторона Теперь - и, вероятно, навсегда. Мне так тепло у этого окна, Куда стучится иногда звезда. февраль 2007
О МАЯТНИКЕ И кажется, что всё напишется, Что время вовсе не потеряно, Что острый маятник не движется С высот размашисто-размеренно... Сменились толки и течения, И постулаты, и обычаи; Часы сменили облачение, Сменил и маятник обличие. На улице - опять распутица, Долготы лаются с широтами... И что-то бестолково крутится В часах настенных с "наворотами". февраль 2007
ОДЕССКОЕ Как смутно вспоминается. Как ярко. Синеет море, как во сне цветном. Акации шевченковского парка. Зелёный шум эстрады за окном. Остались малочисленные фотки Квартиры, где лета мои прошли - На Энгельса, вблизи от мореходки (Я не слыхал тогда о Маразли)... Одни лета (я здесь не жил по зимам, Но летом - к морю. С мамой. Каждый год.) И этот город был всегда любимым. Там жили те, кто больше не живёт... Нет-нет, не буду. Лучше про другое. Про что же? Ну сперва - про Ланжерон! Виднеются на рейде китобои, Пришельцы из загадочных сторон; Остались дома хлопоты и хвори, Смешные беды, зимние дожди... А мы на пляже. Перед нами море. И лето - лето - лето впереди! Парк - центр Одессы. Для меня, конечно. Но дальше - тоже город не чужой. И мы гуляем славно и неспешно По Арнаутским - Малой и Большой. Как старые названия занятны! Мне бабушка твердит: "Не отставай! Здесь по Почтовой прямо до Канатной, А там идёт до Греческой трамвай". Одесса детства! Ты во мне - живая, С улыбкой разморённой на лице: Булыжник старых улиц, и трамваи На мартыновско-греческом кольце, Дворы, где запах пригоревшей рыбы Перемежался запахом цветов, И берега неспешные изгибы, И Порт. На свете нет других портов. Был в комнате - приюте книголюба - Открыт балкон. И там я засыпал Под музыку вечернюю из клуба (Соседний двор, открытый кинозал). Дан занавес в давно забытой пьесе, И прошлого уже не воскресить. Мне чудится: я родился в Одессе. Не помню сам. И некого спросить. февраль 2007
ФЕВРАЛЬ Покрылся буграми ночной винил, Иглою скрипит мороз, И небо цвета дрянных чернил Роняет ледышки слёз. Колючий месяц вступил на пост Над белым сном миткаля... Но что же не видно средь блёклых звёзд Бредущего февраля? Он прячется в облаке серебра, Как джокер в колоде карт. Январь удалился только вчера, А завтра явится март. И братец меньшой упадёт во тьму, Со свистом войдёт в пике. Недолго осталось висеть ему У месяца на крючке. Не станет беднягу скрывать в сени Лучистый небесный брат, А братья земные считают дни И больше ждать не хотят. Разбитое сердце, негромкий звон, Осколков живая ртуть... Кометой сгоревшей закончит он Свой краткий морозный путь. февраль 2007
НЕЗАПИСАННАЯ ИСТОРИЯ За то, что делом натворил и словом, В чём был виновен сам - или другой, Стоял он пред судилищем суровым, Избитый, оклеветанный, нагой. Он умолял, чтоб выслушали, чтобы Не верили в напраслину и вздор... Но злые люди не избыли злобы, И злое солнце не смягчило взор. И судия глядел неумолимо. И прокурор вещал, непримирим. И смерть пришла - вдали Иерусалима: В Эфесе? Смирне? на дороге в Рим?.. Сокрылось солнце. Воцарилась слякоть. И некого и некому спасать. И не было Марии, чтоб оплакать, Луки и Марка, чтобы записать. февраль 2007
ПИСЬМО НЕ ТУДА Над дальним погостом спускается сумрак, клубясь... Придуманный Постум, оставь непонятную вязь Неведомых литер - возиться не стоит труда; Свидетель Юпитер: попало письмо не туда! Попробуй, однако; ты был, полагаю, смышлён - Патриций, гуляка, философ минувших времён. Меняется мерка, всё ближе к Юпитеру бык... Ты выдуман - ergo, поймёшь незнакомый язык. Вот солнце, не грея, по-рыбьи уходит на дно, Темнее, темнее... гляди, уже вовсе темно... Над снежной рекою плывут облака в тишине. Минута покоя богами дарована мне. Веселья не много. Но всё же осталось чуток. Преддверье итога. Холодных ветров шепоток. С недобрым норд-остом куда-то умчалось тепло. Ты слышишь ли, Постум, как ветки стучатся в стекло? Сияние снега - как искры сгоревших лучин! Полночная Вега. Секреты небесных пучин. Там капельки Леты - замёрзшие - в этих снегах, И, значит, секреты откроются только в стихах. В стареющем мире все тайны былые смешны. В подсвеченной шири - безмерная ясность луны. Я взор поднимаю в колючее небо, к Ковшу. Я всё понимаю. И что-то ещё напишу. Несутся куда-то послания и времена; Друзей маловато - так, значит, им выше цена. Вот ветка шальная опять постучала в стекло... О Постум, я знаю: письмо до тебя не дошло. Бессмертные боги! недолго уже до весны. Какие итоги? Кому они, к чёрту, нужны? Сейчас - передышка. Планеты взирают с орбит. И плюшевый мишка на старой скамейке забыт. февраль 2007
НЕКАЛЕНДАРНОЕ Как говорится, всё элементарно: Не слушая ни мудрых, ни плутов, Живу я просто и бескалендарно, Ни маслениц не зная, ни постов. Мне в долю перепали от вселенной - Залогом тишины и синевы - Свой пост (хоть невеликий, но бессменный) И масленицы (редкие, увы). Из графика, привычки и цитаты Кумира для себя не сотвори. В чужих пирах своей не сыщешь даты. Лукавят святцы. Врут календари. февраль 2007
* * * В покорной церкви молится ханжа. В его руке зажатая свеча - Оплавленным подобием ножа, Пылающим подобием меча. Земля ему покорна одному, А с небом - он поладит без труда. Ему прощенье свыше ни к чему: Он сам других прощает. Иногда. Реляции победные звучат, Крест осеняет ханжескую спесь, А церкви покорённые молчат, Как будто им важнее то, что здесь. Господь глядит с тоскою на кресты... И где-то там же, рядом, в двух шагах, С печалью той же, с той же высоты Глядит на полумесяцы Аллах. И, облачившись в гостевой наряд, Они идут друг к другу без затей. И пьют зелёный чай. И говорят О жалком бессердечии детей. февраль 2007
ХИМЕРЫ Восточные люди бормочут о чуде, но вся их возня - мишура: Лишь карма поманит - "ом мани" обманет, и харя у Кришны хитра. А Шива от скуки несчётные руки топырит, как будто паук, Глядит нагловато - и страшно от хвата таких загребающих рук. Лихие бахаи, Конфуций в Китае, японская древняя Мать... Такие мученья - освоить ученья! А лучше подольше дремать. В нирване упрямо сидит Гаутама, взирает на землю, незрим; И полная драма - ученье ислама... Но лучше о том умолчим. Восточные веры - сплошные химеры (и прочие тоже, увы); Тюрбаны, бурнусы... - на всякие вкусы наряд и убор головы, Но если, ребята, тюрбан тесноватый - нелёгкое будет житьё. Ищите же веру себе по размеру. Ищите, ищите её. февраль 2007
ВИСОКОСНАЯ ТРОЙКА Три карты одной картотеки Не знают с судьбой компромисса: Они високосны навеки - Дракон, Обезьяна и Крыса. В глазах у Дракона злорадство, И Крыса хохочет до колик: Попасть в високосное братство Не смогут Собака и Кролик. Уж так предназначил Создатель В своём замечательном плане, Что Крыса Свинье - не приятель, И Лошадь - не друг Обезьяне. Есть слух, что насчитывать плохо День лишний февральский морозный... Но тройка не видит подвоха В судьбине своей високосной: Кривляется и веселится, На слухи плюёт Обезьяна, Дракон неудач не боится, И Крыса живёт непогано. Пусть судят их прочие строго - А я к одобрению склонен: Я сам високосен немного, Я тоже немного драконен. февраль 2007
УЧИТЕЛЬ Мой старый учитель забытых времён, Тебя вспоминаю сейчас: Ты был многословен порой, но умён, Зануден, зато седовлас. Ты мне про диез говорил и бемоль, Учил меня ночи и дню, Трисекции куба, деленью на ноль, Земле, и воде, и огню. Меня обучал ты худому добру И вписывал в угол овал... А я на урок приходил поутру - И к вечеру всё забывал. Мне вспомнить науку твою тяжело; Из невода выпал улов, Немало по рекам воды утекло И в воздухе сгинуло слов. Мой старый учитель на все времена, Твоя ли, чужая вина: Наука твоя оказалась верна, Но всё же - совсем не нужна. Осталось напрасным твоё мастерство... О прошлом не слишком скорбя, Я всё вспоминаю тебя - оттого, Что не было вовсе тебя. февраль 2007
БЕЗРАЗМЕРНАЯ ДОРОГА Тщете фонарной и аптечной Сполна оплатим векселя И предадимся, друг сердечный, Кривым дорогам февраля. Ведомы дарованьем аса И произволом колеса, Летим, летим - за трассой трасса, За полосою полоса. Плюя на удушенья жабы, Помчимся вдаль от суеты, А мимо - светофоры, бабы, Дворцы, хрущобы и менты... В пути пространство не пытаем, Дурное время не корим - Увы, в безвременье витаем И в беспространствии парим. Дорогу отыскать непросто, Но всё же - направляем бег Туда, куда часы и вёрсты Упрятал несмышлёный век. Всё так понятно и сермяжно: Как богатырь на рубеже, Гуляет по цепи вальяжно Яйцо работы Фаберже, И ясно всем, откуда чванство И дума на крутом челе - В яйце и время, и пространство Сидят уютно на игле. Непрочны золотые латы, И можно тупо, без идей, Извлечь иголку из-под злата, Сломать - и никаких гвоздей, И загуляем на просторе, И завтра больше не умрёт!.. Но вход закрыт на Лукоморье, И гоблин бродит у ворот. Вернёмся... В пропасть повторений, В постылый, призрачный пейзаж - Где не осталось измерений, А лишь дорога и мираж. февраль 2007
КОЕ-ЧТО О НОКТЮРНАХ Когда горит родная хата Под непрестанный громкий туш, Играть ноктюрны странновато На струнах обожжённых душ. В преддверье крупного пассива Напевы удручают слух; Играть ноктюрны некрасиво. Не это подымает дух. Свет не вернётся безвозмездно Ни к скрипачам, ни к трубачам... Играть ноктюрны бесполезно. Пусть будет тихо по ночам. февраль 2007
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО СЛИШКОМ МНОГО Человек, которого слишком много, Изрекает истины слишком веско, Всех на свете судит легко и строго И ведёт дискуссии не без блеска. Человек, которого слишком много, Обучался многому, несомненно: Знает всё про йога, и про бульдога, И про кодекс жизненный джентльмена. Правота его всех правот правее - Что в своей епархии, что в соседней, И дрожат соседи, благоговея, Отрекаясь мигом от прежних бредней. Он шагов неверных не совершает - Человек, которого слишком много, И упрямо догмы свои внушает, Словно помесь бога и демагога. И уверен он, что его любое Утвержденье верно - поскольку верно. Ну и верь, и ладно, и чёрт с тобою, Человек, что всем надоел безмерно... февраль 2007
NAVIGARE NECESSE EST "Движенье - всё", - сказал махист проклятый. Ему философ лысый возразил Сначала словом, а потом лопатой, При этом голося что было сил, Вослед Лойоле или Торквемаде: "Нам цель важна, а прочее мура!" Ну кто же станет лишь дороги ради Куда-то отправляться со двора? Всё так. Но Магеллана вспомнить надо, Колумбов рейс, Ясоново весло, Историю безумного Синдбада... Так что ж их всех в дорогу волокло? Вы скажете: - Соблазнов очень много, Грядущий куш оправдывал отъезд... - Нет! - я отвечу. - Дальняя дорога И страсть к процессу перемены мест. Шли в здравом ли, нездравом ли рассудке - Для многих был наградой сам поход. Улисс стремился на Итаку? Дудки! Да он туда добрался бы за год. Ему не скука сухопутной прозы - Поэзия морей была нужна, Важнее были странствия, чем козы, Милей дорога, нежели жена. И если ты отправился в скитанье, На вкус попробуй сам - и ощути И близкой цели разочарованье, И чары предстоящего пути. Да, хорошо бы не блуждать чрезмерно, Достичь успеха, не дразнить гусей И маху не давать... Всё это верно. Однако ж прав упрямый Одиссей. март 2007
КУЛИНАРНОЕ Стихов сочиненье - не волшебство, А дерзкое воровство. Поменьше претензий на мастерство, Побольше на озорство, Пореже ищи самый светлый путь, Почаще лесную тень, Пореже ищи коренную суть, Почаще вчерашний день. К чему философская глубина? Нужней прошлогодний снег, И роскошь словесная не нужна, А нужен пустой сусек. Немного воды набери в решето, Пусти по тропе клубок... Не выйдет из печки пирог - зато Получится колобок. март 2007
БЕЗЫМЯННОСТЬ А кто же мы? И что нам снится? Б.Кенжеев Не поддаёмся суматохе, И нас совсем не бременит, Что в этой суетной эпохе Никто из нас не именит. Вот без имён остались снова... Но для чего нам имена? Ни делу нашему, ни слову Не прибавляется цена, Зато лицо - без лицемерья, Суп в котелке - без топора, И с нами вера и безверье, И завтра с нами, и вчера, Весна, рождённая в неволе, И запах утренних хлебов... А снятся нам былые боли И небывалая любовь. март 2007
БЛАГОДАТЬ Осыпаются листья с ветвей золой, Кукушонок притих в гнезде, Ибо некому шефствовать над землёй Или шествовать по воде. Но побеги поднимутся из золы, Кукушонок освоит счёт, И от ветра в лесу зазвенят стволы, И смола по ним потечёт. То ли сон, то ли правда на зависть снам - Но придёт пора награждать! И, без всяких сомнений, наступит нам Беспредельная благодать, И в восторге поэт сочинит строку, Подберёт маляр колорит... И кукушка подросшая скажет "ку", А заплатите - повторит. март 2007
* * * Грядущие строки, как острова, За морем едва видны... Но спрос невелик на мои слова, Им рыночной нет цены. Не выбиться пешке в ряды ферзей, Ферзю - королём не стать. Читают десяток-другой друзей, О чём же ещё мечтать? А если обида проникнет в стих - Господь известит, скорбя: "Печально, но нет у меня других Читателей для тебя". В глубины, подальше от всех сует, Уйдут строка за строкой... Они заслужить не сумели свет, Да будет же им покой. март 2007
ФИЛОСОФИЯ - БЕСПОЛЕЗНА Философия - бесполезна. В ней никчёмная тонкость чашки, Размалёванной по-китайски и давно потерявшей ручку. Надо бросить это занятье и "Кристаллу" налить в рюмашки: Ведь не чаем из битой чашки отмечать мы будем получку? Философия - как наркотик. Отвлекает от жизни бренной И уносит куда-то в дали, за пределы быта людского... Но её чудных категорий не бывает в нашей Вселенной, А ненашей Вселенной - нету; пусть дурят кого-то другого. Мы привычно не спим при свете, мы обыденно спим во мраке, А всю правду о нашей жизни нам приносят телеэкраны. Есть сегодня, а будет - завтра. Остальное - пустые враки. Философия - нестерпима. А философы - шарлатаны. Их досужие размышленья и скучны, и всегда некстати; Не спасут от привычной боли, не дадут утешенья нищим. Мы откроем книжную полку, и раздвинем книжные рати, И увечной чашечке место там, у вечной истины, сыщем. март 2007
УХОД Он решил уходить. Наступила пора Без присмотра оставить народ. Он об этом в тиши размышлял до утра, А наутро сказал, что уйдёт. Долго жёны в рыданиях бились пред ним, На колени упали мужи... Он глядел на собравшихся взором сухим. Он стоял возле самой межи. А они восславляли его доброту И тянулись руками к нему... Он сказал: "Мне пора". И ушёл за черту, В ближний лес, в непроглядную тьму. И они, озираясь, с колен поднялись... Старший вытер слезу рукавом И промолвил, взирая в рассветную высь: "Он ушёл. Ну теперь - заживём!". Люди встали вокруг и запели псалом... После - танцы! пиры! конфетти! И ушедший промолвил, застыв за стволом: "Как же так? Что же - вправду уйти?" март 2007
СУЖДЕНИЕ Вагонные споры - последнее дело... А.Макаревич Увы, не мне для раскрыванья пущего Рояли заготовлены в кустах, Не для меня - усталого, непьющего - Хмельные разговоры в поездах. Вагон стучит ли по сердцу колёсами, А может быть, вино тому виной, - Но часто люди тянутся с расспросами, Блюдя святой обычай поездной. Не выношу приливов фамильярности; Как хорошо, когда попутчик тих, Не утопает в море мемуарности И не спешит оценивать других. Сам - не делюсь ни горем, ни победою, Ни даже мелочами - потому, Что (с детских лет я это твёрдо ведаю) Они неинтересны никому. Случайность не становится сердечностью, Ночному спору не дожить до дня, И суррогатом разговора с вечностью Не станет поездная болтовня. Несётся поезд по просторам утренним, Вокруг поля - в грязи и лопухах; И нет причины, чтоб делиться внутренним В беседах. Да, пожалуй, и в стихах. Себе оставлю радости и горести. Себе - и тем, кто близок навсегда. Искать себе судью в гремящем поезде? Не для того на свете поезда. На перекрёстках мира неуютного, Под стук колёсный или в тишине Не жду суда случайного, попутного. Я - не сужу. И суд не нужен мне. март 2007
ПРИБРЕЖНЫЙ НОКТЮРН Чуть выше задремавшего залива Осанисто блистают валуны; На них взирает мутно и тоскливо Недобрый взор завистливой луны. Её лицо кривится скоморошно, На нём пятно чернеет, как порок. Луна уходит с неба безнадёжно, Как от стола - продувшийся игрок, И уплывает за ограду леса, Гася огни вальяжных валунов. Конец игре. Спускается завеса Безмерной ночи и безлунных снов. Ручей блуждает в темноте оврага, А след луны теряется вдали... Надеюсь, отыграется бедняга На той, не нашей стороне земли. март 2007
АКВАРЕЛЬ Какой-то странный нынче месяц - мартапрель. Расправь бумагу и возьмись за акварель. Не обожгись, рисуя солнечным огнём Всё то, что есть, и то, что будет за окном. Пусть изогнётся, опаляя гладь листка, Тугая радуга - хоть нет её пока; По ней мы сможем прогуляться без труда: Отсюда - в небо, а из неба - в никуда. Где эта радуга с травою сплетена - Там, верно, дремлет настоящая весна. Рисуй, чтоб кисть из этой дали принесла Нам возвращение забытого тепла. март 2007
* * * Звёзды рассиялись некрологом, А внизу - раскисшие поля... Небеса, покинутые богом. Грустная вечерняя земля. Мы идём по зову Крысолова Вдоль немой, неведомой реки. И держава - без названья снова. И с надеждой встречи далеки. март 2007
СВОИМ ЧЕРЕДОМ А.Асманову К чему исступленье, и громкие клики, И тысячи ржавых гвоздей? Нам дороги скромные, близкие лики Живых и ушедших людей. Пусты и обманчивы все назиданья, И в кровь обратилось вино. Не ждём мы трубы о конце мирозданья - Труба протрубила давно. Привычное горе - вовек неоплатно, Не найдена горю цена... А кровь исчезает в земле безвозвратно: Земля для того и дана. Не шепчутся ветви нездешнего сада, Не кличет возвышенный глас... Никто нам не даст ничего - и не надо. Никто не в ответе за нас. Никто не поможет извечным сиротам. Приходится строить свой дом И праведно жить не с далёким расчётом, А просто - своим чередом. март 2007
РАССКАЗ Расскажи мне про звёздное небо морей И про звёздное море под ним, Расскажи про повадки небесных зверей, Их скитанья по тропам ночным, Про нахмуренный берег и лунный залив, И про сонные мачты фелюг, И про шёлковый шёпот прибрежных олив - Про далёкий, придуманный юг. И пускай эти сны - миражи, муляжи, Сада нет, и затоплен баркас... Я тебе не поверю. Но ты расскажи. Я люблю этот тихий рассказ. март 2007
ИЗОЛЬДА Версия К чему, Изольда, слёзы и слова? Они вовек не оживят Тристана! И в зеркало бездонного вдовства Тебе теперь глядеться непрестанно. Зачем же собирала ты цветы И травы в заколдованном ущелье, Зачем же по ночам варила ты Любовные таинственные зелья? Был жар любви жесток и потаён, Теперь он - нескончаемая пытка. Был зельем твой любимый опоён, Но смерть сильнее всякого напитка. Ты вышла на борьбу с его судьбой - Судьбой, ему назначенной на деле. Он вовсе не стремился быть с тобой. Теперь ты знаешь: лживы менестрели. Когда сзывал нетерпеливый рог Всех рыцарей к Артуру на подмогу, Он должен был спешить с любых дорог... Но ты закрыла для него дорогу. В час этой битвы были вы вдвоём. Ну как любви волшебной утолиться? Не слышно зова во дворце твоём - Тристан остался у тебя в светлице... Но весть нашла промоину в волшбе, В дом ворвалась, влюблённых беспокоя. Тристан узнал, что изменил судьбе - И стало ядом зелье колдовское. Он в саркофаге - бледен, белокур, И веки опустились утомлённо... Очнётся он, коль оживёт Артур. Так ожидай же этого бессонно! январь 2006, март 2007
На главную страничку "Игры слов"