Стихи III кв. 2005 г.

ЛУННАЯ ДОРОГА     

Раскатился шорохом по лесу
Крик печальный полуночной птахи,
Чёрных крыльев удалились взмахи,
И луна раздвинула завесу.

Протянулась лунная дорога,
Белым паром призрачным вскипая.
Сможешь ли, в сиянье утопая,
Устоять на лезвии порога?

Прикоснись ногой к дороге робко,
К хрупкой ленте, тонкой, словно волос,
Осторожно - чтоб не раскололась
Под ногой сияющая тропка.

Поведет тропа сквозь лапы елей,
Рассекая паутину мрака,
К золотому блеску Зодиака,
В жаркий узел звёздных ожерелий.

А промедлишь - и тропа простится,
И уйдёт куда-то от подножья,
И дорогу сменит бездорожье,
И луну крылом укроет птица. 

июнь-июль 2005




ИНФЕРНАЛЬНЫЙ ТРИПТИХ    

1

              В Аду чинится душам изученье. 
                     Циприан Камиль Норвид 

Лимб окружён исписанным барьером,
И древний текст не разобрать никак; 
Здесь те, кто повстречался с Люцифером,
По возвращеньи оставляли знак.

Дрожащею рукой писал бродяга,
Избавившись от преисподних пут,
На сей стене, как на стене рейхстага:
"Дошёл". "Вернулся". "Люцифер капут".

Кто с гидом тут слонялся, кто без гида - 
Всех помнит эта древняя стена;
Здесь много посетителей Аида
Отметилось в былые времена.

Вот Дантов стих; фигуры Пифагора;
Оставлен след Энеевой рукой...
Вглядись в речную дымку с косогора -
Гниёт ладья Харона за рекой.

Нет переправы - так чего бояться?
Не рыщет и волчица на тропе...
Но слёзы Старца Критского струятся,
И боль несносна в глиняной стопе.

Покуда длится это истеченье
Из ржавых металлических щелей -
В Аду чинится душам изученье,
Что всех мучений много тяжелей.

Ведётся изучение по плану,
Что утверждён на тысячу веков, -
Мы в том должны поверить Циприану:
Он был здесь позже прочих смельчаков.

Научный раж и рвенье персонала
Несли погибшим множество скорбей,
Но нынче изученье - у финала.
Теченье Ахерона - всё слабей.

Кто б ни пришёл - пускай безмерно грешен, -
Он не найдёт пути за грань стены; 
Давно исчислен род людской и взвешен,
Весы и счёты больше не нужны.

Отныне изречением нелестным
Встречает души нерадушно Ад:
"Исчислен, взвешен, признан легковесным.
Оставь надежду. Входа нет. Назад!" 

2

Харон сидит на пне вблизи ладьи дырявой,
Пытаясь отхлебнуть из амфоры пустой.
Толпятся тьмы теней тоскующей оравой,
И берег оглашён орущей немотой.

Не ставит Судия печать на приговоры,
В пучине душ искать не хочет тьму и свет:
Являются на суд безликие повторы
Героев лет былых, злодеев прежних лет.

Терпение его исчерпано - а время 
Не замкнуто в кольцо, но спутано в клубок... 
Вдруг слышится с реки, как кормчий на триреме
Бранит своих гребцов (фарватер неглубок).

Доносится от мачт забытый дух сосновый!
И замер мёртвый люд, надеждой обуян...
Для душ открылся путь. И перевозчик новый
Их повезёт туда, где плещет Океан.

Не состоится Суд! Не будет встречи с Адом!
Трирема повезёт - куда? Куда-нибудь! 
Взовьются паруса, и Янус добрым взглядом
Своих обоих лиц укажет точный путь.

3

Тяжёлый путь проделан, наконец.
Идти до Двери долго и непросто,
Но глянь: бредёт ещё один мертвец
Со старого заросшего погоста...

А чтоб войти - три раза угадать
Необходимо карту из колоды.
Не вышло? - так придётся подождать.
И подождать не месяцы, а годы.

В заветный Ад проникнуть нелегко,
Не угадаешь карты без сноровки.
Толпа у Двери режется в очко,
Буру и преферанс - для тренировки.

Затёрты карты старые до дыр...
Но тот, кто разгадает мрак расклада,
Войдёт. И попадёт за Дверью - в мир.
Наш мир. Поскольку нет другого Ада. 

июнь-июль 2005




РАЗЛОМ    

В чернеющем чреве чащоб 
Навеки рассвет заплутал.
Налево слепит белотроп,
Направо мрачит чернотал.

И славится светлый чертог,
И злобится черный острог;
Налево - царит Белобог,
Направо - чудит Чернобог.

А птица взмахнула крылом,
Вспорхнула к слепым куполам...
Невидимый злобный разлом
Рассёк целый мир пополам.

Затерянный луг запустел,
Навеки залёг в полусон;
Про то, как отцвёл чистотел,
Былинки поют в унисон.

Проходит времён череда,
Горят за горою костры.
И можешь сказать: навсегда,
Но лучше скажи: до поры... 

июль 2005




* * *    

Порог достигнут болевой,
И я словесною лавиной
Уже засыпан с головой -
Повинной или неповинной.

Не понесу ее под меч -
К сеченью, пусть и золотому,
И корабли не стану жечь -
Огнём не навредишь фантому.

Как море, раскачался свет,
Земля - как палуба корвета...
И мне не отыскать ответ
В пустынной комнате без света.

июнь-июль 2005




* * *    

Дело - не в особенной проворности,
Не в уменье проникать до дна:
Стихотворность жизни - в смехотворности;
Отыщи-ка, где она видна!

Встретишь поглупее ситуацию -
Извлеки из глупости смешок,
Примени к нему версификацию,
И, глядишь, получится стишок.

Глупостей забавных воспевание -
Современных виршей существо.
Очень уж смешно существование.
Очень уж печально без него. 

июль 2005




ВОЗВРАЩЕНИЕ НА КРУГИ    

Возвращенье - словно превращенье,
Перемена цвета полосы,
Пульса небольшое учащенье
И - переведённые часы

(Перевод подстрочный и буквальный:
Два часа в кредит - потом отдам).
Круг разорван аэровокзальный.
Вновь шагаю по своим следам.

Снова город, оплетённый Сеной,
Испещрённый паутиной трасс,
Город неизменно неразменный...
Дежа вю - уже не первый раз.

Он стоит среди земного рая,
Как Содом, пристроенный к садам,
Как и прежде, небо подпирая
Ноевым ковчегом Нотр-Дам.

За пристрастье к звонким демагогам
И привычку жить наперекор
Расплатился он с суровым богом
Вавилонской башней Сакре-Кёр.

Вновь я посещаю круг заветный -
Сад, что и магнит, и западня...
Свысока с улыбкой незаметной
Женевьева смотрит на меня.

Взгляд проникновенно-равнодушный,
А вокруг - жара и толчея...
Я вернулся в этот круг радушный,
Как на круги воротясь своя.

Неужели удалось шаманство,
Маслом вверх свалился бутерброд?
Или - не каприз, а постоянство?
Не случайность, а круговорот?

Круг мишени корчится в прицеле,
Закружила голову напасть
От Конкорд до круга Карузели.
Только бы в девятый не попасть.

Я подброшу местную монету:
Выпадет, не выпадет - пустяк...
Всё равно - сомнений в этом нету - 
В высший круг мне не попасть никак.

Звон копыт извечных Боливаров,
Грохот неснимаемых вериг
Слышатся в кругу Больших Бульваров,
Мечутся в кругу Периферик.

Не ищу особого престижа
(Снятся и другие города),
Только кругом колдовским Парижа
Я теперь очерчен навегда.

Не могу забыть - и не пытаюсь -
В Сене отражённой синевы.
Круг аэропорта. Я прощаюсь.
И не верю, что вернусь. Увы.

июль 2005




ТОРЖИЩЕ                        

           И вошел Иисус в храм Божий и выгнал 
           всех продающих и покупающих в храме, 
           и опрокинул столы меновщиков и скамьи 
           продающих голубей... 
                                    Матф. 21:12 

Не продавайте белых голубей!
Здесь, возле храма, торжище творится,
И в чёрной клетке горлица томится,
И взор ее исполнен всех скорбей.

Прогнав горбунью, оттолкнув кликушу,
Прилавок захватил Искариот:
Он, в чёрное одетый, продаёт 
Здесь белую голубку, словно душу.

Торгует он, хитёр и деловит
В азартной распродажной лихорадке,
А возле храма - шум и беспорядки:
За голубями очередь стоит.

На голубей, как счастья воплощенье,
Глядят блаженно очередники,
В потоках мутных видят родники
И верят, что покупка - причащенье,

Толкаются и топчутся в грязи, 
К прилавку пробиваются с мольбами... 
Изгнать бы прочь торговцев голубями, 
Но нет, увы, Спасителя вблизи. 

июль 2005




ЗАТМЕНИЕ                        

Наступило полное затмение,
В темноте - кровавая корона,
А лазурь былая небосклона -
Сказка или недоразумение.

В вышине небесной канцелярии
Выписаны строгие указы:
Пламенные буквы долговязы
И неизъяснимы комментарии.

Но, внимая огненной суровости,
Мы, уставясь в небеса чумные,
Разбираем буквы неземные,
По складам разгадываем новости.

И отступит морок перед чтением,
Грамотность управится с молохом,
И затменье кончится со вздохом,
На покой отправится с кряхтением,

И корона покорится, спрячется;
Нет её - и не было, наверно...
Небо, что надмирно и безмерно,
Над землёй не раз ещё наплачется. 

июль 2005




ХОСЕ И КАРМЕН                       

Тишину забудь. Что найдёшь взамен?
Пламя и цветок - вот она, Кармен!
Брошенный цветок - словно остриё:
Рассечёт навек прежнее житьё.
Рухнет навсегда будничный мирок,
В пламени очей - беззаконный рок.
Спросишь у него: что же впереди?
Ждёт тебя любовь. Милости не жди.
Жжётся, как огонь, этот дикий мёд.
Ласка этих глаз жизнь твою возьмёт. 

июль 2005




* * *                  

Зимой и летом, осенью, весною,
На Троицу, Покров и Рождество
Мой спутник рядом следует со мною.
Я не зову по имени его.

Он неприметен, призрачен, прозрачен,
Ни на кого особо не похож
И для одной работы предназначен:
Он повторяет злое слово "ложь".

Услышав записного депутата,
Услышав проповедника слова,
Он говорит решительно и сжато:
"Неправда. Враки. Лабуда. Ботва".

Вещают президенты о прогрессе,
Газеты обещают нам чуму...
Не верю я политикам и прессе,
Но днём и ночью верю я ему.

Он ложь разоблачает непереклонно,
И думаю, что миг ещё далёк,
Когда он скажет "правда" удивлённо
Или смолчит хотя бы. Хоть разок. 

июль 2005




ПЕРЕМЕНА ТЕМАТИКИ                  

Забуду инфернальную тематику
При свете пламенеющего лета,
Заброшу несусветную грамматику
И заменю грамматикою света.

Забуду про летальности-фатальности,
Про мрачные прогнозы и угрозы -
Зовут меня небесные хрустальности
И светлые, прозрачные берёзы.

Мир летний - и теплица, и светлица,
В разгаре светоносное правленье...
А если всё же лето удалится -
О нём я напишу. Для потепленья. 

июль 2005




СОСЕДСКИЙ ПЁС              

Поздний час... Душевная беседа...
Ночь необозримая вокруг...
Только воет громче всех белуг
Там, у новорусского соседа,
Престарелый пёс по кличке Флюк.

Только он в пространстве безграничном
Дерзко нарушает тишину,
Как всегда, не поддаваясь сну;
В стиле монотонно-флегматичном 
Он по-волчьи воет на луну:

Волк, по слухам, в родословном древе
Был у Флюка. Жизнь его трудна,
Будка неуютна и тесна,
Он же - без пристрастия, не в гневе -
За покой сражается стемна.

Много лет он рядом, за забором;
Был доволен Флюком нувориш...
С этим лаем только крепче спишь:
Ночь плывёт над близким косогором,
Звуки воя охраняют тишь.

А в ночи июльской душноватой
Звездопадом льются небеса!
На траве - прохладная роса...
Говорят, что мой сосед богатый
Покупает молодого пса.

август 2005




ПУСТОТА              

Как отблеск модного модерна,
Грунтовка маркого холста, -
Слепит глаза, мерцает мерно,
Мир заслоняет пустота.

Одни в страданиях кессонных
Дорогой движутся пустой
Сквозь сотни километров сонных,
Загромождённых пустотой;

Другие спорят голосисто
О вкусах всяческих пустот,
Кричат: "Вот этой - граммов триста,
А той - пожалуйста, пятьсот!"

В ней много нитей карнавала
И ритуала сплетено,
И платят за неё немало,
Хотя вокруг - её полно.

И вовсе дело не простое -
Решиться в этой суете
Сказать с улыбкою: "Пустое!"
В лицо пригожей пустоте.

август 2005




* * *              

       Откроешь дверь - ночь плавает во тьме, 
       и огоньком сияет на холме 
       ее густой, благоуханный холод. 
       Два счастья есть: паденье и полет. 
       Все - странствие, тончайший звездный лед 
       неутолимым жерновом размолот...
                                      Б.Кенжеев 

Меж днём и ночью есть такой зазор,
В который не пройдёт ночной дозор, -
Он разделил враждебные владенья.
Два счастья есть: надежда и покой.
В полёте нет утехи никакой -
Он слишком близкий родственник паденья.

Всегда карать готова высота,
Бессмысленна высотная тщета,
Тяжёл заатмосферный поиск бога;
И только поиск родственной души
В цене поднимет жалкие гроши
Грядущего вечернего итога.

И не найдёшь, моления шепча,
След путеводный вышнего луча,
Хоть и разбей всё небо на квадраты...
И взгляд бросай пореже на луну:
Её для неба сделали одну,
А кто один - всегда гонец утраты.

Меж днём и ночью путь закрыт пока,
И даже жизнь не так уж коротка,
И лето дарит тёплую погоду.
Два счастья есть: надежда и покой.
И звёздное сиянье над рекой
Осыпалось пыльцой в парную воду.

август 2005




ДОРОЖНОЕ              

        ...он ехал так скоро, что шпага его, 
        высунувшись концом из тележки, стучала 
        по верстам, как по частоколу. 
                  А.С.Пушкин, из примечаний 
                  к "Евгению Онегину"

Хоть поздно, но должно же получиться
Минуты, как монеты, не растрачивать!
А время задыхается, но тщится
Вагоны для иллюзии раскачивать;

А время высыпается сквозь дыры,
Монетами потерянными звякая:
Оно, как состояние транжиры, 
Расходится на разное и всякое.

Забудутся подробности сраженья 
Лучного, рукопашного, копейного -
Останутся нетленности движенья
Стоячего, плацкартного, купейного.

Обыденная, скучная тревога
Тарифом предварительным оплачена;
Нелёгкая неровная дорога
Столбами годовыми обозначена.

Обычное занятье поездное:
В привычном ожиданье неизвестности
Глядеть сквозь остекление двойное
На мимо проплывающие местности -

И видеть под колёсные раскаты
Мелькание потёмок и свечения,
И вслушиваться в шпажное стаккато 
По столбикам годичного значения.

На пики годового частокола
Горшки для украшения насажены,
Бутылками по кличке "кока-кола"
Окрестности дорожные загажены...

Но тянется над рельсами планеты
Дорога параллельная - и Млечная,
И всё же не растрачены монеты
И эта остановка - не конечная.

август 2005




ЛЮДИ В ЧЁРНОМ              

В старанье честном непритворном
Нам весть благую предложить
Не умолкают люди в чёрном
И учат, учат, учат жить.

Слова чисты, деянья святы,
На лицах - благости печать
(Недаром в органах зарплату
Им доводилось получать).

Их ремесло - с улыбкой кроткой
К любви и совести взывать
(Недаром безакцизной водкой
Им доводилось торговать).

В стране амбаров и пожаров
И государственных химер
Всегда хватало комиссаров
Всенепременно верных вер.

В державе стона и озона,
И снегирей, и лагерей
Всегда немало было звона
От искушённых звонарей.

То звонари Земного Рая,
То Сил Небесных звонари
Звонили, руки обдирая, -
Не проходили волдыри!

Тот сам не верит в тары-бары,
Тот верит - это всё равно:
Звонят, как прежде, комиссары;
Им самозвонство суждено.

То эта сказка, то другая...
И нынче самый главный звон -
От тех, кто свечи возжигая,
Степенно входит на амвон.

Небес незваные полпреды
Поют под сенью куполов...
И вот удача и победа,
Вот новый свеженький улов:

Под звуки чванного трезвона,
В чаду удушливом лампад
Ребенок смотрит на иконы,
И робок зачумлённый взгляд.

Взирает на амвон в опаске,
Внимает черным баюнам...
Он обречён суровой сказке,
Тяжёлым и недетским снам,

Жить будет в мире иллюзорном,
Где вместо солнца - образа.
Глядят на крысолова в черном
Уже не детские глаза.

Неиссякаемое средство
Для пополненья разных касс -
Небес обманное полпредство
И самозванство чёрных ряс.

Растут доходы от шаманства,
Звенят, звенят колокола,
И над Россией самозванство
Простёрло чёрные крыла.

июнь-август 2005




* * *              

В кирпичной нише дачного камина
Витал огонь над щедрою сосной,
Сияние искристого кармина
Сменялось раскалённой желтизной.

Ручной осколок солнечного света
Дарил волну укромного тепла,
И в поздний час стареющего лета
К углам мансарды отступала мгла.

Тускнели блики тихого заката,
Нетленно догоравшего в окне...
Свод нависал уютно и покато,
И саламандра нежилась в огне.

август 2005




* * *              

Здесь, то чернея, то сверкая,
Пруд недвижим в тенётах сна;
Здесь суета - не городская,
Не городская тишина.

В тени берёзовой целебной
Клонит в дремоту шутовской
Негромкий треск стрельбы учебной
Из гарнизона за рекой... 

Здесь мало места разговорам,
Вопросы ставятся ребром;
Сосед-трудяга за забором
Стучит, как дятел, топором,

С утра гремит и суетится,
Неугомонен и тверёз...
И птицы, птицы, птицы, птицы
Над тонким кружевом берёз.

август 2005




* * *              

Накинул вечер сумрачную шаль,
Дневной пеняя канители;
Слетела с неба певчая печаль,
Качнув легонько лапу ели.

Уже звезда за полем зажжена,
Туман растёкся над лугами...
Под окнами моими тишина
Прошла, чуть шаркая ногами.

август 2005




ЧЕРНОКНИЖНИК              

В двух верстах от Верхних Буерачин,
В четырёх - от Буерачин Нижних,
Там, где лес чудовищен и мрачен,
Прячется в ущелье чернокнижник.

Он печёт из ядовитых зёрен
Чёрные и горькие ковриги,
Непреклонен, злобен и упорен,
Что-то ищет в очень чёрной книге.

По ночам он смешивает зелья,
К дьявольским готовится деяньям; 
В час полночный глубина ущелья
Полыхает призрачным сияньем.

В чём же злая цель его мистерий?
Нечестивый пыл не иссякает:
Из обмана, сплетен, суеверий
Он преступно правду извлекает. 

Что же, за такое прегрешенье
Будет он и выслежен и схвачен;
По заслугам ждёт его сожженье
На лугу у Верхних Буерачин.

август 2005




* * *              

...И вот опять придёт ко мне строка,
Всего одна - и этого не мало.
Неважно: из начала, из финала,
Длинна она - а может, коротка.

Она одна, как камертон, даёт
Мелодию, размер и настроенье;
А дальше - удвоенье, утроенье,
Взрывное заполнение пустот.

Порой узор сплетётся кружевной,
Порою строфы выстроятся строго -
Но многих строк совместная дорога
Со строчки начинается одной.

август 2005




* * *              

Неужели надо выдумать разлуку,
Чтоб лирическое что-то получилось, -
Сочинять, что даже небо омрачилось, 
Что прислушиваюсь к чаянному звуку,

Что и сердце разрывается на части
Без тебя, и на душе опять тоскливо
В ожиданье... Осмотрелся боязливо - 
Ты же рядом. И к чему такие страсти?

Безразлучность бесталанна, бестолкова,
От неё в стихах обыденность и скука.
Плодотворна, вдохновительна разлука,
Только лучше не писать о ней ни слова.

август 2005




* * *              

Мы в юности смотрели про "Три тополя"
И в радостное будущее верили.
И - надо же - в грядущее притопали,
Шагами расстояние промерили.

Из комсомола в двадцать восемь выбыли...
Все пропуска охранникам предъявлены...
Мы из гнезда расколотого выпали,
Но всё-таки доселе не раздавлены.

Отечество ли выбрали, чужбину ли,
Кто это, кто другое исповедует, -
Мы старше поколений всех, что минули,
Мы старше поколений всех, что следуют.

Горят в рекламах буквы валтасаровы
Огромного размера, стометрового...
Мы знаем больше поколенья старого
И много больше поколенья нового.

Без старших землю оставлять не хочется:
Когда уйдёт и наше поколение,
То лишь тогда былое время кончится,
Отрезав все пути для отступления...

август 2005




* * *              

Нет, всё неплохо под Луной:
И лик насмешливый Луны,
И мир просторный остальной
Мы видим с лучшей стороны.

Но кто-то вздумает тряхнуть
Давно забытой стариной, -
И повернётся Млечный Путь
К Земле другою стороной.

И станет прежняя беда
Для нас пустою ерундой,
Когда уставятся сюда
Светила стороны худой.

август 2005




ПАЛОМНИЧЕСТВО              

Дурная, злая забияка,
Недобрый издавая рык,
За ним сердитая собака
Бежала, высунув язык.

А он смотрел невозмутимо
И даже не грозил клюкой...
Нелёгок жребий пилигрима,
Как жребий всяческий людской.

Сквозь лоскуты светилось тело,
Но путник прозревал звезду:
"Иду к Сантьяго Компостела!
К мощам Иакова иду!

Казнённый злобою злодеев,
По смерти вверенный волне,
Громовый отпрыск Зеведеев,
Ты спишь в испанской стороне.

Твой гребешок - взгляни! - в волненье
Я над главой своей воздел. 
Ты лицезрел Преображенье -
Преобрази же мой удел!

Я жажду прикоснуться к чуду!"
Но как до чуда далеко...
Путь к чуду тесен - как верблюду
Тесно игольное ушко.

Судьбины злые непреклонны -
Он полуночною порой
Дух испустил у стен Памплоны,
И похоронен под горой.

И всякий, кто проходит мимо,
Бросает пригоршню земли...
Сменилась участь пилигрима,
И гребешок лежит в пыли.

август 2005




РУБИКОН              

Рубикон щетинится колами,
Тьма колючек, острых, как ножи...
Витязь, славный ратными делами,
Натянул поводья у межи.

Перейти - по силе, не по силе?
Вряд ли угадаешь наперёд...
Раньше Рубикон переходили
Без проблем. Без потасовки. Вброд.

Был поход азартною игрою:
Жребий бросить - разве тяжело?
Повезло тогдашнему герою!
С Рубиконом хилым повезло!

Нынче в войнах не бывает блица,
Поле битвы - это не манеж;
Мало на свершение решиться -
Надо с боем одолеть рубеж.

С кем сраженье? Видимо, с судьбою, -
Не с какой-то жалкой мелюзгой:
Рубикон-то вырос сам собою,
А за ним растёт уже другой.

Не пойдёт воитель на уступки!
(Их никто не требует давно...)
На копье он делает зарубки -
Сколько Рубиконов снесено.

Для чего же лбом ломиться в стену?
Ясно: так ведётся испокон...
Оттого-то нощно он и денно,
Чертыхаясь, рубит Рубикон.

август 2005




ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ ЖИЗНИ              

1

Моя любовь цела и невредима,
Слова стихов - банальны, но нежны,
И ты моим стихам необходима,
Пускай они тебе и не нужны.

2

Колким словом прошит насквозь;
В сердце колется ржавый гвоздь.
Будет в сердце беда, пока
Не излечит твоя рука.
Рядом сядь, прикоснись щекой -
Снова в сердце придёт покой.

3

Беда никогда не приходит одна,
С безделицей и с ерундой:
На пару с бедою вползает вина,
Что кормится этой бедой.

За эту вину не накажут суды,
Она измывается, мстя...
Вина иногда тяжелее беды - 
Особенно годы спустя.

4
Какой же с будущего спрос,
И ждёт ли радость от подарков?
Колючей рощею огарков
Пирог подарочный порос.

Ну что ж - другого не испечь...
Я всех, кто дорог, наделяю;
Себе - огарки оставляю:
Они дороже всяких свеч.

август 2005




ОДИССЕЙ         

"Я выверю свой путь по Зодиаку,
По звёздному небесному ковшу...
Я не спешу на жалкую Итаку,
К постылой Пенелопе не спешу.

Мой гулкий конь открыл ворота Трои,
Я славен средь героев и царей...
В дворцы цари вернутся и герои,
А мне - в страну свиней и свинарей?

Нет, этот путь мне нынче не по чину!
Пусть остров мой забудет о царе!
Уж лучше кануть навсегда в пучину,
Чем вечно быть правителем в дыре! 

Я хитрость покажу свою и силу;
Пусть Полифем безумствует, презрен;
Харибду одолею я и Сциллу
И спеть погромче попрошу сирен!

Своей отвагой навсегда посею
Я память о себе в умах людских!
Итак, я отправляюсь в Одиссею,
И мне Итак не нужно никаких.

Хоть впереди лишения и беды - 
Путь выберу крутой и непрямой!
А после - пусть незрячие аэды
Споют про то, как я спешил домой..."

Стоял он возле Трои, в ратном стане,
Среди разгульной, пляшущей толпы...
На западе, в лазоревом тумане
Дрожали Геркулесовы столпы.

август 2005




УЧЕНИЧЕСТВО         

Опасаться оценок - ребячество,
Но душе почему-то тревожно...
Переходит количество в качество,
Осмотревшись вокруг осторожно.

Снова время пугает уроками,
Размещает по классам и школам,
Обещает свидания с роками -
Реже с лёгким, а чаще с тяжёлым.

Устремление - не преступление,
И в попытке не вижу порока:
Не всегда непреклонны веления
Даже самого тяжкого рока.

Мне судьба учинит ученичество,
Чтобы даже при скверной погоде
Не погибло впустую количество
Под колёсами на переходе.

август 2005




ПРОЩАНИЕ         

Повадка у времени лисья,
Причуды его не новы,
И падают первые листья
На тусклую зелень травы.

Бесшумно падение это.
Безделица. Мелочь. Деталь.
Но слышишь: прощается лето.
Жаль.

август 2005




ГОСТЬ         

То солнца свет, то запах дыма,
То шум полночного дождя...
А дни всё мимо, мимо, мимо
Идут - ко мне не заходя.

Струятся паутины нити
В прошитом золотом саду...
Я приглашаю: "Загляните!" -
Но дни кивают на ходу,

Проходят где-то рядом, возле
И обещают: "Мы зайдём,
Но завтра; послезавтра; после.
Потом. Когда-нибудь потом".

Идут, не склонные к щедротам:
В делах - один, другой - спешит...
А я хожу, хожу к воротам
И жду, что день не убежит,

Не пролетит, не откочует...
Мы с ним вдвоём повременим,
Он в дом заглянет, заночует,
Мы завтра погуляем с ним.

Пусть будет ни на что не годный,
С погодой хмурой, проливной,
День неприветливый, холодный, - 
Но он останется со мной.

И мы с ним станем как родные,
И поболтаем, и споём;
Глядеть в окно на дни иные
Отныне будем мы вдвоём!

Другого времени частица,
Печален будет он и тих...
Однажды день былой простится,
Помчится догонять своих.

К добру - не знаю - или к худу
Тот день, что будет на дворе...
А день былой - не позабуду
И подчеркну в календаре.

август 2005




ПОЛУНОЧНАЯ ФАНТАЗИЯ         

Сияет отрицаньем смерти
Небесной сферы колесница;
Над мраком полуночной тверди
Соната звёздная струится.

Прекрасна эта партитура -
И лаконична, и пространна:
В ней разъярённый рык Арктура,
Упрямый гул Альдебарана;

На Эридане переправа -
При звонком свете Ориона...
Созвездий певчая орава
Звучит легко и унисонно.

Музеев вышних экспонаты
Поют светло, не угасая...
Порой падёт на звук сонаты
Тень молчаливая, косая,

И только Вега - королева,
Тон задающая в зените, -
Тьму изгоняет из напева,
Сплетая порванные нити.

сентябрь 2005




СОННАЯ ДЕРЖАВА         

    Как засмотрится мне нынче, как задышится?
                                 В.Высоцкий

Над зеленой дремлющей пучиною
Мчится белый облачный табун;
Ни одной не тронутый морщиною,
Лик небесный дерзостен и юн.

А под ликом неба беспредельного
Разлеглась, в тенётах липких сна,
Вдалеке от берега кисельного,
Старая иззябшая страна.

На неё гляжу без сокрушения;
Сердцу только грустно, не уму.
И её загадка - без решения:
Некому решать. И ни к чему.

Прикрывалась жалкими тряпицами,
Чтоб согреться в неуютном сне,
Усыплялась сказочными птицами,
Певшими от горя в стороне,

Что дарили болью и печалями,
Осыпали шумной мишурой,
И стращали древними скрижалями,
И влекли надеждою порой.

Край забытый яркими заплатами
Лез упрямо небу на глаза,
А в ответ - над полем, над палатами -
Лился дождь, как горькая слеза.

Вязнет конь. Тропа - канава сточная.
Там, где берег, - ил, а не кисель,
Реки долгожданные молочные
Так и не отысканы досель.

Вот и ждём, покуда всё изменится
И дела направятся на лад:
Выйти из тенёт решится пленница,
Сбросит свой нарядец из заплат,

Позабудет песенное зелие,
О судьбе замыслится в тиши...
Но без песен - где ей взять веселие,
Кто ей даст надежду для души?

сентябрь 2005




СЕНТЯБРЬСКАЯ ДОРОГА         

Двумя цветами салютуют клёны -
Под изумрудом кроется рубин,
И зеленеют запоздало кроны
Над пламенным роскошеством рябин.

В листве - всё чаще красный цвет ожога,
А на кустах - всё больше позолот,
И мимо них ведёт меня дорога,
Она к недальней осени ведёт.

Склоняется нежаркая жар-птица,
Чтоб крылья погасить и видеть сны...
За это всё - никак не расплатиться,
Поскольку нету этому цены.

сентябрь 2005




СТАРЫЙ МОТИВ         

Трубачи убрали трубы в кладовые,
Дремлет пыльная заброшенная медь;
Старых схваток громовые рядовые
Позабыли про умение греметь.

Барабанщики боятся растревожить
Барабанов похороненный раскат,
Никого и не мечтают обнадёжить,
К звонкой коже прикасаться не хотят.

А по трассам проезжают генералы,
Словно всадники Последнего Суда,
И грядут вослед сигналам - трибуналы,
Как за вторником последует среда.

Не надейся, что спасительное "вето"
В звуках труб и барабанов прозвучит, -
Не услышишь ни фагота, ни кларнета,
Барабанщик под окном не простучит,

Будни серые не сменит воскресенье,
Не поможет пустозвон и пустослов...
Но надежду принесёт нам и спасенье,
Выйдя с дудкою заветной, Крысолов.

сентябрь 2005